У бабушки мужа моей подружки Люси несколько лет назад провалилась крыша в деревенском доме. К тому давно шло, Ринат, Люсин муж, все откладывал починку, думал, что еще одну зиму крыша переживет, а потом - и еще одну, но рано или поздно этим должно было закончиться: крыша древняя, шиферная, зимой снега выпадало помногу несколько лет подряд, а бабушка Лида, 87 лет от роду, уже не могла скакать по лестнице и сталкивать с крыши намерзающие глыбы льда со снегом. Забирали ее в город зимой, в самый мороз, а перед этим Баблида просидела в сарайке несколько дней, пока соседи не забеспокоились и не вызвонили внука из города, отогрев Баблиду у себя, около печки, горячим чаем с самогонкой. Баблидину старую кошку обещала досматривать соседка.
Бабалида до последнего была совершенно хорошая, в разуме, только почти ничего не видела, но после катастрофы с крышей вдруг почти перестала говорить - может, от испуга, а может, от горя, кто ее разберет. Люся вместе с сыном Маратиком побродила по развалинам дома, попытались собрать хоть какие-то Баблидины вещи, пока та сидела в машине, уставившись перед собой невидящими глазами, мутными и непрозрачными. Вид у нее был горестный и непреклонный, и Люся, несколько раз собравшись попросить Баблиду помочь ей выкопать хоть что-то из-под остатков крыши и снега, махнула рукой, и раскапывала все сама. Удалось спасти несколько тряпок, промерзших в снегу, слегка помятый самовар, икону без оклада, несколько тарелок и пластиковый трон с сиденьем, который Баблида использовала для мелких и крупных нужд в самые морозы, чтобы не выходить на улицу. Трон, немного подумав, Люся оставила около уцелевшей стены дома, рассудив, что в квартире есть туалет, и нечего тащить в город всякий вонючий хлам. Ринат все время, пока шли раскопки, нервно курил в стороне, да разговаривал по мобильному телефону, что-то по работе.
В квартире Баблиде выделили отдельную, самую дальнюю комнату, выселив Маратика в проходной зал, чему тот был необычайно рад: в зале стоял телевизор. В маленькой комнате Баблида первым делом ощупала все, поставила на тумбочку рядом с кроватью помятый самовар и икону, и села на кровать, сложив черные руки на коленях и уставившись в стену напротив. За все время с момента переезда Люся не услышала от нее ни слова.
***
В зале протянули вожжи: веревки, натянутые от косяка до косяка, чтобы Баблида могла, держась за них, находить дорогу до туалета, не касаясь стен, и все равно через несколько месяцев на высоте около метра появилась темная полоса - Баблида ходила по квартире, придерживаясь рукой стен. Про вожжи Маратик радостно кричал - троллейбус! Баблида - троллейбус!
Через неделю после переселения Люся заметила, что Баблида садится в своей комнате поближе к двери и сидит, вслушиваясь в звуки телевизора, доносящиеся из зала. Больше всего ей нравился канал Дискавери. Еще через неделю Баблида начала выползать по вечерам в зал, присаживалась в уголочке, и сидела, закрыв глаза: слушала Люсины сериалы, время от времени качая головой и шепча что-то себе под нос. На колени к ней приходила Люсина старая кошка, и мурлыкала, тоже закрыв глаза. Новости Баблида не любила: как только слышала знакомую заставку, сразу уходила к себе, и кошка, недовольная, что ее потревожили, переходила на диван, подергивая хвостом. Говорила Баблида по-прежнему хорошо если пару слов в неделю, спать ложилась в 8 вечера, вставала в 4 утра, пробиралась в совмещенный санузел и обратно, и потом сидела тихонько у себя в комнате, на кровати, молча, ничего не делая. Мылась по субботам, раз в неделю, оставляя на ванной длинные седые волосы. Люся ей справила несколько комплектов одежды, которую Баблида стирала сама, руками, в тазике, и развешивала в ванной странными гирляндами, с которых подолгу стекала вода: сил отжать как следует у нее уже не было. Потом Люся приспособилась: просто снимала все эти мокрые жгуты, загружала в машинку на отжим, и развешивала ровненько. Следующим утром высохшие вещи из ванной исчезали как бы сами собой. Ела Баблида очень мало, в основном вареную картошку и хлеб. Люся еще до переселения боялась, что от старушки будет вонять, но быстро успокоилась: Баблида пахла чистой сухой тканью, кошкиной шерстью, и немножко пылью.
***
Однажды ей в руки попала шерстяная Люсина старая кофта, она долго ее щупала, и нюхала, и даже прикладывала к щеке, а потом - невиданное дело - подошла к Люсе и спросила: надо, нет? Люба сначала не поняла, что она хочет, потом догадалась - хочешь забрать? Бери конечно, да зачем она тебе, бабуль? Баблида поводила рукой в воздухе, коротко спросила - ножницы? Люся, пожав плечами, принесла ей большие портновские ножницы.
Потом ей еще пришлось купить крючок, самый большой, который нашелся в магазине. Кофту Баблида на ощупь распустила на узкие жгуты, и буквально за полчаса связала квадратную накидку на стул - аккуратную, петелька к петельке. Ну, после этого им только и оставалось, чтобы следить за тем, чтобы Баблиде не попались под руки их новые вещи: она тут же стремительно распускала их на жгуты и вязала, вязала, как сумасшедший паук, забывая выходить к завтраку и обеду. Как-то Ринат принес с работы большой тюк тряпок, которые им выдавали для обтирки, на ветошь, и Баблида даже обняла его, неловко ткнувшись куда-то в грудь. Однажды Баблида быстренько распустила новую кофту Люсиной соседки, заскочившей на поболтать; пару раз под ее ножницы попадали футболки Маратика и даже большой не очень новый джемпер Рината, а потом они все научились не разбрасывать свои вещи где попало, а прятать их сразу на место. Дисциплина, ну.
Из-под крючка Баблиды выходили совершенно инопланетные, диковатые вещи - разноцветные, в крупных узлах и непровязанных концах жгутов, торчащих, как паучьи лапки, в разные стороны. Люба вздыхала, пожимала плечами: а что ей еще делать? Ладно, пусть вяжет, что нам... Так в их доме появились пестрые подушечки на все стулья, накидки на кресла, несколько ковриков, жесткий негнущийся плед, весь в узелках, и нелепые круглые диванные валики, которые Маратик использовал в своих ребячьих целях - то как крепостные стены, то как гараж, а то и как артиллерийские орудия.
Еще Баблида вслепую чистила картошку с невероятной скоростью, и Маратик, затаив дыхание, подолгу следил, как из-под ножа вьется и вьется узкая ровненькая спиралька кожуры, а в руках у Баблиды остается гладенькая, белая, ровная картофелина, похожая на крупное яичко.
***
Поздней весной Баблида пропала. Люся, вернувшись с работы, обнаружила аккуратно прикрытую, но не закрытую на замок входную дверь, сразу пробежала в дальнюю комнату, потом еще зачем-то заглянула в ванную. Баблиды не было нигде. Люся вызвонила Рината, и они вместе обежали всю округу, расспрашивая прохожих, не видел ли кто слепую бабулю без пальто. Потом они позвонили в милицию, а Маратик даже плакал, пока Люся с мужем сидели, растерянно глядя друг на друга. Потом Люся, хлопнув себя по лбу, потащила Рината в машину, а потом за город, останавливаясь возле каждой остановки и разглядывая прохожих.
Баблида обнаружилась, конечно, на развалинах своего дома. Как она туда попала - уму не постижимо, до деревни нужно было ехать на маршрутке, а у нее ведь не было ни рубля. На все сердитые и торопливые вопросы Люси Баблида молча хмурилась и отворачивалась, пытаясь уйти обратно к куче, бывшей когда-то ее домом. Усаживать в машину ее пришлось почти силой, и вечером дома, уложив Маратика, Люся сердито шептала Ринату: и что будем с ней делать? Как за ней уследить? А если она под машину попадает? А если ее кто-нибудь пристукнет? Ринат лежал, закинув руки за голову, и отбрехивался с закрытыми глазами: да кому она нужна, стукать ее. Давай завтра поставим еще один замок, и все. Спи давай.
***
Потом она сбежала еще раз, уже летом. Видимо, Маратик забыл закрыть дверь на ключ снаружи, когда уходил гулять. Люся с Ринатом сразу поехали в деревню, и увидели Баблиду еще издалека - она сидела на крылечке своего бывшего дома, и гладила свою старую облезлую кошку, которая прибежала с соседкиного двора через покосившийся забор. Люся с Ринатом еще долго сидели в машине, заглушив мотор, не глядя друг на друга. Никто не хотел выходить из машины первым. Ринат курил, а Люся просто смотрела в окно и думала, что хорошо, что Баблида нашлась так быстро. И что теперь очень просто будет ее искать, если ей удастся сбежать еще раз.
***
Следующей весной Баблида снова сбежала, ее нашли у крепкого сплошного забора, который построили новые хозяева участка, проданного Ринатом за копейки: там давно вовсю шло строительство. Баблида сидела на земле, привалившись к забору, и беззвучно с открытыми глазами плакала, размазывая грязь по лицу. Кошка в этот раз к ней не пришла - потерялась где-то прошедшей зимой. Новые хозяева за ограду Баблиду не пустили, а может, это были и не хозяева, а нанятые рабочие. Люся неожиданно для самой себя кинулась к ней, села рядом на землю, обняла и тоже расплакалась, и приговаривала: ну что же ты, бабуля, ну что же ты, глупая, да куда ж ты все бегаешь, потеряешься же, пропадешь, не плачь, ну же, не плачь, поехали домой, чаю попьем, телевизор посмотрим, там тебя кошка наша заждалась уже, давай вставай, земля холодная, простынешь, вставай, поехали.
Баблида и на самом деле заболела почти на следующий же день, перестала вставать, лежала в кровати с закрытыми глазами, отказывалась от еды, только пила через соломинку сладкий чай, который ей приносил тихий и серьезный Маратик. Пришлось купить ей пластмассовый трон - до туалета она дойти уже не могла, и Люся, сморщившись и сжав зубы, придерживала заваливавшуюся на бок Баблиду на этом троне несколько раз в день. Фельдшер со скорой только пожимала плечами, говорила - ну что вы хотите, возраст. Нет, госпитализировать не можем. Через месяц Баблида умерла тихонько во сне: утром, когда Люся вошла к ней в комнату, кошка, лежавшая поверх совсем плоского одеяла, сипло и тревожно мяукнула ей навстречу, и Люся сразу все поняла. И почувствовала огромное облегчение, и вместе с ним - острую жалость, которая потом еще не проходила долго, удивительно долго. А ведь казалось бы - ну, умерла старушка наконец, и всем стало легче.
***
Ну что, что я еще могла для нее сделать?! - спрашивала она меня сердито. Не могли же мы заново ее развалюху отстроить. У нее тут было все - еда, телевизор, это ее дурацкое вязание. Два года! Два с лишним года спокойной безмятежной жизни! На всем готовом!
Потом замолчала, подумала немного, и вдруг севшим голосом сказала: как будто мы на улице подобрали старую собаку, понимаешь? У меня всегда было такое чувство - что она как бы не совсем человек, но все, абсолютно все понимает. И мы могли ее кормить, ухаживать, а она все равно хотела обратно на улицу. И жалко ее, и не выпустить - пропадет же. Эти два года я себя чувствовала... как тюремщица. Как будто держу ее насильно в заключении. Глупо, да?
Да глупо конечно же - отвечала я очень убедительно. Какая тюрьма, ты вообще о чем. Нормально ей у вас было, не кори себя, что вы вообще могли еще сделать, боже мой. Люся рассеянно гладила вязаную накидку на стуле и твердо согласно кивала на каждое мое слово.
Свежие комментарии